Всякий сочиненный текст - это червь, личинка, которая со временем должна преобразиться в крылатое существо... Эта книга - вовсе не биографическое повествование. Это, по словам самого автора, литературная фантазия, продиктованная навязчивой темой: горстка безликих спутников движется без видимой цели навстречу неким событиям. Но постепенно их черты обретают отчетливость, превращаясь в пронзительно ясные портреты...

     Московское издательство «Вагриус» выпустило в свет русский перевод последнего по времени (1985) романа Джона Фаулза «Червь». Книга уже успела исчезнуть с большинства столичных прилавков, что свидетельствует о высокой репутации автора в отечественной интеллектуальной среде. Кстати, у себя на родине, в Великобритании, Фаулз не вызывает у литературного истеблишмента восторгов - скорее недоуменное молчание и глухое раздражение.
     По совести, такую реакцию следует признать куда более адекватной: творец «Волхва» и «Женщины французского лейтенанта» - сочинитель намеренно «чудной», неуклюжий, внятный лишь немногим. Метод Фаулза близок классическому авангардизму, который декларирует полную автономность реальности от знаковых систем, вещей - от слов, истины - от текста.
     Сюжет в короткой заметке пересказывать бессмысленно. Бессмысленно и в длинной: цепь диких событий, случившихся майским днем 1736 года в глухом уголке Западной Англии, не поддается сколько-нибудь рациональному истолкованию. Версии очевидцев, на смене которых строится роман, явно, подчеркнуто вздорны: всякое индивидуальное восприятие до неузнаваемости искажает действительность. В том числе и восприятие нынешнего простодушного читателя: Фаулз исподволь навязывает ему иллюзию, что в «Черве» изображен визит летающей тарелки, а затем от души смеется над легковерными.
     Обидно, когда над тобой смеются. Почти все обладатели русского «Червя», с кем довелось поговорить, разводят руками: «О чем это?». Будем надеяться, вскоре появится перевод предпоследнего, самого «закрытого» романа Фаулза «Мантисса» (1982) -- и наша публика наконец оценит этого нестандартного писателя целиком.

     Действие романа происходит в Англии ХVIII века. Текст сильно отягощен этнографическими подробностями о жизни англичан того времени - начинает казаться, что историк в Фаулзе подменил писателя.
     Но не окончательно. Во-первых, Фаулз снабдил роман напряженным, почти детективным сюжетом. Судейский чиновник по просьбе некоего высокопоставленного лица расследует обстоятельства исчезновения его сына. Он допрашивает людей, сопровождавших молодого человека в последней поездке. Свидетельские показания постепенно складываются в неясную, весьма загадочную картину.
     Во-вторых, Фаулз чередует "далекий" и "близкий" взгляды на происходящее. Нарочито отстраненная повествовательная манера Фаулза не дает читателю забыть, что автор - его современник, все события оцениваются с точки зрения человека конца ХХ века. Вроде бы, это не должно способствовать вовлечению в сюжет. Но рассказ прерывается записями допросов свидетелей, без комментариев автора, а это, напротив, создает эффект присутствия.
     Сюжет заканчивается ничем. О последних минутах жизни пропавшего мы узнаем со слов экзальтированной женщины-сектантки, из которых невозможно понять, что случилось на самом деле, а что ей привиделось. И тут приходится вспомнить, что это - Фаулз, а он любит такие штучки ("Женщина французского лейтенанта" вообще имеет две разных концовки). А жаль. Хотелось бы узнать, чем дело кончилось.

     Джон Фаулз - один из самых известных в мире писателей. И самых необычных. Труднее всего осознать, что автор "Волхва", "Коллекционера", "Женщины французского лейтенанта" и других романов, переведенных на многие языки, - англичанин. Так далек он от привычного английского консерватизма. "В Англии я давно ощущаю себя изгнанником", - признается сам Фаулз, но тем не менее он родился и постоянно проживает именно в Англии, там же происходит и действие большинства его романов. Вероятно, английские туманы, легенды, полные волшебства и мистики, таинственные развалины на перекрестках и являются подлинным источником его мифопоэтичного языка.
     Роман издан на русском языке впервые. Его разновидность определить трудно, а скорее, и невозможно: здесь причудливо переплетены детективный сюжет, историческая хроника, мистика, психология. Автор называет свой роман фантазией, обыгрывая забытое значение слова Maggot. В XVII веке оно употреблялось для обозначения музыкальных произведений, не имевших четкого жанрового названия. И Фаулз верен своему излюбленному приему: сперва обмануть читателя, внушить, что перед ним обычное развлекательное чтиво, увлечь и ввести в мир совершенно неожиданных понятий и мотивировок. Он никогда не навязывает свою философию, а как бы приводит нас к необходимости задуматься над тем, что волнует его самого. Для этого герои вырываются из привычного окружения и отправляются в странствие - реальное или символическое, чтобы оказаться в ситуациях для них, как и для любого нормального человека, не свойственных.

     "Последний день далекого от нас апреля. По глухой пустоши на Юго-Западе Англии продвигается цепочка всадников. На эту угрюмую возвышенность весна еще не добралась, небо затянуто беспросветной хмурью, и от спутников веет гнетущей тоской, понятной всякому, кто совершал путешествие в это унылое время года".

     Это первая встреча с главными героями романа. Они остановятся в маленьком городке и рано утром покинут его. Больше о караване никто ничего не услышит: только одного из путников - немого слугу - вскоре найдут в лесу повешенным. Неплохая завязка для детектива. Но для Фаулза это было бы слишком просто. С первых страниц мы попадаем в атмосферу тайны. Постепенно туман рассеивается, проясняется то один поворот, то другой, но снова тонет во мраке... Читатель так и не узнает полной разгадки, да это и не будет нужно, ибо автор задумал детективный сюжет вовсе не для того, чтобы продемонстрировать хорошую работу сыщика.
     Действие романа происходит в XVIII веке, точнее, в 1736 году. Во всем, что касается исторических деталей, автор скрупулезно точен. Можно не сомневаться, что в XVIII веке все происходило именно так, и век представлен без мишуры и лоска. Иногда Фаулз даже несколько утрирует описание быта, входя в подробности, которые в романах, как правило, опускаются. Но историзм - это очередной обман: весь сюжет и главные действующие лица придуманы. Фаулз приводит свою фантазию к вполне реальным событиям так виртуозно, будто иначе и быть не могло. Но его цель и не в том, чтобы так своеобразно рассказать историю английских протестантских сект, основателям которых он, несомненно, симпатизирует.      Главная идея Фаулза - проповедь свободы воли. Он противопоставляет ее всем детерминированным системам, сводящим человеческий идеал к зависимости и повиновению. В "Черве" он впервые заговорил о Боге, о возможности достижения свободы через веру в него. Этот путь прошли первые последователи Иисуса, так верили члены протестантских сект, возникших в Англии во времена действия романа. Конечно, Фаулз остается атеистом, он может вложить в уста героя горькие слова:

     - Звезды дрожат от смеха, Фанни, они насмехаются над вами. От самого вашего рождения. И так до вашего смертного часа. Что вы для них? Раскрашенная тень, не больше. Вы и весь ваш мир. Что им за дело, веруете вы во Христа или нет. Будь вы грешница или святая, потаскуха или герцогиня, мужчина или женщина, молодица или старуха - им все едино.

     Но тем не менее он приближает героиню к этим, как оказалось, совсем не равнодушным звездам.
     Женские образы Фаулза всегда яркие и нетривиальные. Но в других романах они прежде всего причина преображения героя. Героиня "Червя" преображается сама. Автор не щадит ее, подвергая самым изощренным унижениям, но на ней изначально печать миссии, к которой ведет ее сам Бог. Я сознательно не называю имен героев. Это тоже тайна, раскрывающаяся постепенно, а имя главного героя так и не будет произнесено.
     Мистика в романе - не беспардонное вмешательство потусторонних сил в судьбы героев, а что-то происходящее внутри каждого, каждым особо понимаемое. Фаулз оставляет нам свободу - верить или не верить: сам он от комментариев воздерживается.
     Несомненно, роман "Червь" - это явление в мировой литературе. Он - обращение к нашему веку, когда осознание собственного "я" вместо желанной свободы привело к забвению всего остального.

     "Сегодня мы сделались такими искушенными, что уже и не меняется; мы слишком эгоистичны и слишком многочисленны, слишком закабалены, по выражению шейкеров, "порождением нечистого, многовластным "я", слишком равнодушны ко всему, кроме себя, слишком напуганы."

     Но Фаулз не только грустит об "утраченной божественной фантазии", но намекает на возможность выхода. "Любви тебе..." приветствуют друг друга последователи учения "французских проповедников" и шейкеров. И это единственное, что можно противопоставить злу любого века.